— Ты пообещал им жизнь! — прокричал он, хватая жреца за грудки. — Ты говорил, что, если они помогут кораблю выстоять в бурю, ты их оставишь в живых!

Са'Адар лишь пожал плечами и усмехнулся, глядя на него сверху вниз:

— Не я приказал убить их, мальчик мой, а капитан Кеннит. Его данное мной слово ни к чему не обязывает.

— Видно, таково твое слово, что вообще никого ни к чему не обязывает! — выкрикнул Уинтроу яростно. И крутанулся к «расписным», схватившим его отца: — Руки прочь!

Они точно не слышали. Кайл тщетно пытался отбиваться — его подхватили и потащили к фальшборту. Уинтроу знал, что бросаться на помощь бесполезно, против этих людей он все равно ничего поделать не сможет. Он снова повернулся к капитану Кенниту и быстро проговорил:

— Вели отпустить его! Ты же видел, как корабль относится к змеям! Если ты бросишь им члена ее семьи, Проказница вконец разъярится!

— Вне всякого сомнения, — ответил Кеннит лениво. — Но ведь по крови он ей не родственник, так? Ничего переживет…

— Зато я не переживу! — яростно рявкнул Уинтроу. — И вскоре ты убедишься — если порезать одного из нас, мы кровоточим оба!

Его отец еще боролся за жизнь, но молча, и силы его убывали, да, правду сказать, немного их и осталось. За бортом несыто трубил белый змей. Физически Уинтроу ничего не мог противопоставить ни «расписным», ни пиратам. Но вот что касается самого капитана…

Мгновенным движением, словно бросающаяся змея, Уинтроу сгреб Кеннита за кружевную грудку рубашки. И рванул его к себе, так что костыль со стуком свалился на палубу, а не ожидавшему этого Кенниту пришлось ухватиться за Уинтроу, не то и он свалился бы на палубу. Резкое движение вырвало у него болезненный вскрик… Могучий старпом с рыком устремился на выручку…

— Назад! — заорал Уинтроу. — И вели им остановиться! Не то я так лягну его по больной ноге, что ошметки по всей палубе разлетятся!!!

— Остановитесь! Отпустите капитана Хэвена! — приказ отдал не Соркор, это крикнула женщина-тигрица. «Расписные» замерли, неуверенно поглядывая то на нее, то на Са'Адара.

Уинтроу не стал тратить время на переговоры с ними. Капитан Кеннит едва только не терял сознание в его хватке. Уинтроу еще раз хорошенько встряхнул его и зарычал ему прямо в лицо:

— Ты горишь в лихорадке, и пахнет от тебя разложением! Ты стоишь на одной ноге, но, конечно, можешь одним словом убить и моего отца, и меня. Только знай, что в этом случае моим кораблем тебе не владеть — через денек-другой и ты сам последуешь за нами на дно морское. И с тобою все, кто останется на палубах Проказницы. Уж мой корабль сумеет о том позаботиться! Так что лучше нам с тобой договориться полюбовно…

Капитан Кеннит медленно поднял руки и ухватился за оба запястья Уинтроу. Мальчику было все равно — пусть хватается. Одно движение Уинтроу могло причинить пирату настолько непредставимую боль, что у него, возможно, прямо тут и остановилось бы сердце. И Кеннит это осознавал — Уинтроу понял это по его лицу. У него и так уже весь лоб был осыпан крупными бусинами пота. Еще вниманием Уинтроу на какой-то миг завладел очень странный браслет на запястье пирата: деревянное личико, выглядевшее уменьшенным портретом самого Кеннита, глядело на него и кривилось в предвкушающей улыбке… Уинтроу не стал играть с ним в гляделки. Он посмотрел на самого Кеннита, устремив взгляд в холодную глубину его глаз. Пират ответил ему тем же. Это был человек, которого ох и непросто сломать…

— Ну? Что скажешь? — требовательно спросил Уинтроу, сам понимая, что еще немного — и голос предательски задрожит. — Будем договариваться?

Губы пирата едва-едва шевельнулись… И слуха Уинтроу достиг еле различимый шепот:

— А он подает некоторые надежды, этот пострел. Может, и удастся из него воспитать… что-нибудь толковое…

— Что?!! — заново рассвирепел Уинтроу. Чтобы этот человек еще и насмехался над ним — еще не хватало!

А между тем на лице пирата возникло выражение по меньшей мере странное. Кеннит смотрел на него с высоты своего роста словно бы зачарованно… На миг Уинтроу даже показалось, будто капитан некоторым таинственным образом узнал его. И самого Уинтроу посетило странное и жутковатое ощущение — ему померещилось, будто некогда он уже стоял здесь, делал и говорил то же самое… Было в глазах, во взгляде Кеннита некое невероятное принуждение, нечто такое, с чем невозможно было не считаться. И даже воцарившееся молчание, казалось, связывало их друг с другом…

И тут Уинтроу ощутил острый укол в ребра. Оказывается, сзади к нему приблизилась женщина, и у нее был в руках нож. Она сказала:

— Соркор, забирай Кеннита, только осторожно… А ты, сосунок, только что упустил свой шанс умереть быстро. Все, чего ты добился, — это того, что ты и твой отец будете умирать вместе и очень долго, и каждый из вас станет молиться, чтобы умереть первым!..

— Нет! — сказал Кеннит. — Нет. Отойди от нас, Этта. — Он мужественно справлялся с болью, его голос звучал внятно и не дрожал. Все же ему понадобилось перевести дух и собраться с силами, но он продолжил: — Ну и как ты собираешься договариваться, мальчик? Что у тебя осталось, чтобы предложить мне? Хочешь по доброй воле передать мне свой корабль? — И Кеннит медленно покачал головой. — Так или иначе Проказница уже принадлежит мне. А посему я весь внимание. Мне любопытно — что же за товар у тебя есть на продажу?

— Жизнь за жизнь, — медленно выговорил Уинтроу. Говоря так, он вполне сознавал, что предлагаемое им вполне может оказаться за пределами его возможностей. — Я обучался целительству, — продолжал Уинтроу, — ибо некогда согласно обету я был отдан в святое служение Са. — И он посмотрел вниз, на больную ногу пирата. — Тебе нужны мои умения и мое знание. Ты сам это знаешь. И я сохраню твою жизнь, если ты позволишь жить моему отцу.

— Судя по всему, — презрительно отозвался пират, — ты намерен откромсать от моей ноги еще кусок?

Уинтроу поднял глаза и прямо выдержал его взгляд.

— Ты сам уже понял, что это должно быть сделано. И теперь попросту дожидаешься, пока мука, причиняемая разложением, достигнет предела, чтобы боль от отнятия ноги показалась тебе облегчением. — И вновь покосился на бесформенный обрубок: — Ты промедлил уже слишком долго… почти. Но тем не менее я готов заключить с тобой сделку — и все сделать. Твоя жизнь — за жизнь моего отца!

Кеннит пошатнулся, и Уинтроу поймал себя на том, что помогает ему удержать равновесие. Кругом них неподвижно стояли люди, замершие в напряженном ожидании. «Расписные» прижали Кайла Хэвена к самым поручням, так, чтобы он мог во всех подробностях рассмотреть змея, нетерпеливо крутившегося под бортом.

— Скверная сделка, — заметил Кеннит слабеющим голосом. — Ты должен поднять ставки. Жизнь твоего отца — и твоя. — И он болезненно усмехнулся: — Чтобы, если я перехитрю тебя и все же помру, никто из вас в выигрыше не остался.

— Странные у тебя понятия о том, что значит перехитрить, — сказал Уинтроу.

— А ты, — вдруг сказала Проказница, обращаясь к Кенниту, — можешь в таком случае включить в свою ставку всю вашу команду. Потому что, если ты у меня отнимешь Уинтроу, я всех вас в морской воде упокою! — И добавила, помолчав: — И больше я ничего вам не предложу!

— Высокие ставки… — заметил Уинтроу негромко. — Как бы то ни было, я приму их, если примешь ты.

— Я вынужден держаться за тебя, а значит, рукопожатие отменяется, — заметил пират. Его тон оставался по-прежнему спокойным и даже полным очарования, но Уинтроу отлично видел: силы капитана быстро шли на убыль. Вот он чуть улыбнулся: — Надеюсь, ты не собираешься от меня требовать, чтобы я вернул тебе твой корабль, если поправлюсь?

Настал черед Уинтроу медленно покачать головой. И улыбнуться такой же едва заметной улыбкой.

— Ты все равно не властен забрать ее у меня… Как и я не властен отдать ее кому бы то ни было, тебе в том числе. Я думаю, ты сам это поймешь. Со временем… Пока же для заключения сделки мне требуется твое слово. А также слово твоего старпома и женщины, — добавил он подумав. И сказал еще, пристально глядя именно на женщину: — Если же рабы, присутствующие на борту, причинят моему отцу какое-либо зло, договор будет сразу расторгнут…